Greetings from Philadelphia! I am super proud and excited for Ani, who is performing the National Anthem during the @NBA game @sixers vs @OrlandoMagic tonight at 7.30 PM at Wells Fargo Center! Please watch live and don’t forget to subscribe to her channel
Если вы пригласите этого парня к себе в гости, вы должны знать, что он либо опоздает на два-три часа, либо придет на день раньше, но никогда не придет вовремя 😂
Левон Аронян — чемпион этапа Freestyle-Chess Grand Slam Tour в Лас-Вегасе!
В финале Левон обыграл Ханса Ниманна со счётом 1,5:0,5 и завоевал победу как в матче, так и в турнире.
Что за выдающееся выступление Левона: победа над Магнусом Карлсеном в тайбрейке, затем успех в тайбрейке против Хикару Накамуры, уверенные 2:0 против Арджуна Эригайси и победа над Хансом Ниманном в финале!
Левон получает внушительный приз — 200 000 долларов США.
Ни при каком условии, на самом деле:
«Честно говоря, я этого не планирую. Знаете, я не из тех людей, кто считает, что нужно постоянно уходить и возвращаться или искать что-то. Я не уезжал из Армении ради «лучшей жизни». Я уехал из Армении, потому что хотел продолжать свою работу и быть полезным своему народу, играя в шахматы. А вернуться и играть из Армении – не будет восприниматься мной серьезно. Этот этап для меня закрыт. Но я всегда буду поддерживать наших шахматистов, и одна из целей моей жизни – видеть армянских чемпионов и сильную армянскую шахматную команду».
Левон Аронян Разговор о шахматах, жизни и том, что важно
Когда ты становишься вторым игроком мира, это может казаться вершиной, но внутри тебя может бушевать шторм. Я не работал сверх меры — я просто старался быть добрым к себе. Но если бы у меня был шанс пройти этот путь снова, я бы потребовал большего — и от себя, и от своих секундантов. В какой-то момент я оказался в очень мрачном психическом состоянии. Всё вокруг казалось хаосом. Но именно в такие моменты приходит шанс. Шанс пересобрать себя заново. Я всегда возвращаюсь к урокам, которые мне дала природа. Иногда они приходят в форме притч — на осмысление одной из них мне потребовалось 10 лет.
Когда кто-то говорит, что хочет стать лучше в шахматах, я сначала спрашиваю — зачем? Быть сильнее брата? Побеждать всех в клубе? И если человек находит честный ответ, тогда можно идти дальше.
Жизнь подарила мне встречи с потрясающими людьми. Да, были трудности и трагедии, но я никогда не терял чувства благодарности. Оно и есть источник радости. Я стараюсь сохранять в себе внутреннего ребёнка — чистого, открытого, любопытного. Избегать искушений, не предавать свои принципы. Потому что подлинная свобода — в честности перед собой.
Бывают моменты, когда ты теряешь всё — деньги, поддержку, уверенность. Это точка, в которой легко провалиться ещё глубже. Но это также и момент возможности. Когда всё рушится, ты можешь сказать себе: «Теперь я свободен. Теперь я могу заново выстроить себя». Я сам проходил через это. Несколько лет назад я понял: пора меняться. И я придумал собственную систему — простую, пятиступенчатую практику медитации. Первый шаг — благодарность. С того дня я каждое утро начинаю с письма благодарности. Это изменило меня.
Когда-то я боялся бедности. Я боялся потерять уважение, бояться жить жизнью без достоинства. Сегодня я счастлив, что не предал себя. Я сохранил свои простые принципы: не причинять зла, защищать свою семью, не позволять страху вести меня по ложному пути. В трудные моменты я обращаюсь к философии, к психологии. Меня вдохновляет мысль: кризис — это точка, где ты можешь создать себя заново. Как в китайском иероглифе: один знак означает опасность, другой — возможность.
Мы можем фокусироваться на темноте, но луна и звёзды всё ещё там. Это наш выбор — видеть их или нет. Даже когда я терял игры, карьеры, когда я оставил профессиональный шахматный путь, я не сдался. Я перешёл в покер, потом снова что-то менял. Я нажимал кнопку «перезапуск» снова и снова.
И в шахматах, и в жизни важно меняться. Великие, как Алехин и Корчной, постоянно эволюционировали. Это и есть путь. Чтобы развиваться, нужно быть радостным. Нужно уметь смеяться, даже когда всё рушится. Тогда, возможно, и появится крыша над доской.
В этом году мы наконец-то увидели решение Бэбсон-таска. Это был сон, который родился у композитора ещё в 1870-х. Он представлял собой невероятную шахматную задачу, в которой один игрок помогает создать определённую позицию, и соперник должен сделать то же самое. Единственное возможное продолжение — победное.
Это был вызов. Настоящий сон. Много поколений композиторов пытались решить его — с 1870-х, 1880-х годов. В январе этого года, основываясь на предыдущих идеях, наконец появилась чистая версия. Настоящее решение.
Это случилось потому, что мечта продолжала жить. Даже если она невозможна. Даже если она безумна — она должна быть.
Я сейчас в Сан-Себастьяне. И даже то, что я купил здесь дом — это тоже была мечта. Однажды я гулял по порту с Габи, мы были на турнире, нас застал сильный дождь. Чтобы укрыться, мы пошли в порт, заказали рыбу, выпили. Вернулись в гостиницу, и я сказал Габи:
— Я обещаю, что однажды куплю дом здесь.
Это была мечта. Я пошёл за ней — и сделал это.
— А какие у тебя следующие мечты?
— Я думаю, это маленькие вещи. Может, для других — маленькие, но для меня они большие. Я хочу быть в таком хорошем состоянии — физическом и ментальном — чтобы проводить больше времени с дочерью. Быть рядом. Сейчас она с внуками, турниры продолжаются… Но я мечтаю быть с ней.
Я также хочу иметь энергию. Больше присутствовать в жизни моей жены. Посвятить себя больше чести — в широком смысле. И для этого мне нужно лучшее физическое состояние. Много мечт, правда.
— Как ты работаешь над этим?
— Если бы я знал точный путь — я бы уже был там. Наверное, мне нужен хороший тренер. Я раньше бегал — и тогда играл очень хорошую честь. Потом — травма Ахилла. Сейчас уже не могу бегать.
Я работал с психологом — Арменом. Он многое дал мне. И я понял: лучший психолог — это тот, кто знает твою шахматную суть. Кто помогает не просто словами, а в твоей системе координат.
— Ты говоришь о здоровье, семье, но не упомянул мечты о шахматах. Ни слова о звании чемпиона мира, о рейтинге.
— У меня больше нет такой мечты. Мне нравится играть. Я люблю шахматы. Но я не мечтаю стать чемпионом мира.
— А раньше мечтал?
— Да. Но в какой-то момент я сказал себе: это не та мечта, которую я хочу иметь.
— Когда это произошло?
— После смерти Ариана.
Тогда я пересмотрел всё. Решил сосредоточиться на жизни, на здоровье. А не на гонке за титулом.
С тех пор фокус стал яснее. Потому что, когда у тебя есть мечта, ты живёшь с высокими ожиданиями. А с ожиданиями — приходят разочарования. Когда их нет — легче дышать.
Мне кажется, глупо ожидать что-то от жизни. Нужно принимать всё, что даётся — как дар. Не требовать, а благодарить.
Сейчас я работаю с одним очень интересным человеком. Ему 73 года, он родился в Индии, а теперь — профессор в США. Он тренирует людей, учит в лучших школах бизнеса. И даже у него, я уверен, есть мечты. Маленькие. Настоящие.
Есть ещё одна история, которую я часто вспоминаю.
Когда мне было двадцать, я прочёл «Игру в бисер» Германа Гессе. Медленная книга, философская, насыщенная музыкой, математикой, искусством. Тогда я не понял её. Но через десять лет — вдруг осознал смысл одной из историй в конце.
Там были два священника. Оба служили своим общинам.
Один — громкий, строгий, требовательный. Он говорил своим прихожанам:
— Ты грешен. Не возвращайся, пока не исправишься.
Второй — тихий. Он просто слушал. Давал благословение. Целовал в лоб. И отпускал.
Прошли годы. Люди, которые приходили ко второму священнику, менялись. Сами. Не потому, что их осудили — а потому, что их приняли.
И в тот момент я понял: я хочу быть вторым священником.
Многие сейчас говорят о том, что шахматы развиваются как киберспорт, и недавние события действительно было очень интересно наблюдать — вероятно, не менее интересно было и участвовать в них, судя по отзывам игроков. Думаете, это окажет серьёзное долгосрочное влияние на шахматы? Может ли в будущем настать время, когда шахматы будут восприниматься в первую очередь как киберспорт? Каково ваше мнение?
Я думаю, шахматы всегда были частью киберспорта. Ведь главный прорыв для меня произошёл благодаря игре на ICC в ранние годы интернета. Возможность играть с сильными соперниками прямо из дома, не путешествуя, сделала игроков из отдалённых мест намного сильнее. И это до сих пор так. Поэтому для меня было странно, что шахматы долгое время не использовали преимущества интернета. Сейчас, думаю, всё возвращается к норме. У нас есть привилегия быть видом спорта, который можно одинаково полноценно играть и онлайн, и офлайн. И мы должны этим пользоваться.
— Но вы считаете, что онлайн-формат изменит ситуацию? Может ли он стать важнее офлайн-шахмат? Например, станет ли когда-нибудь титул чемпиона мира по шахматам в киберспортивном Кубке мира значить больше, чем титул классического чемпиона мира?
— Я так не думаю. Многое зависит от контроля времени. И ещё — за доской редко бывают «срывы мышки». Бывают, конечно, мгновенные сбои мозга, но это часть игры. А вот «мышечный зевок» всё портит, для болельщиков это хуже. Да, однозначно. Вспомните ту партию между Дудой и… Нодирбеком, да, Абдусатторовым. Трагедия. Настоящий трагический «срыв мышки».
А теперь я хочу поделиться одной неочевидной шахматной идеей. Есть правило, которое снова и снова помогает находить комбинации из разряда «как он это увидел?». Если вы дошли до позиции, где очень хотите сделать ход, но кажется, что соперник всё перекрыл, спросите себя: «А что если всё-таки сделать?» Очень часто это работает и приводит к разрушительным последствиям для соперника. Это правило часто называют «правилом Шанкланда». Я узнал о нём из учебника по расчёту Сэма Шанкланда, доступного на chess.com и Chessable. Сейчас это одна экосистема: курсы Chessable доступны прямо на chess.com. Там много топовых курсов. В 2025 году нужно буквально «быть аллергиком к прогрессу», чтобы игнорировать доступные и структурированные тренировки от Магнуса, Фабиано, Непо, Аниша и многих других. Это редкий момент в истории шахмат: можно дома работать с элитной подготовкой. Я сам так делаю — готовлюсь к турнирам с помощью курсов chess.com и Chessable. Осваиваю новые дебюты за белых и чёрных. Любой курс можно посмотреть в режиме предпросмотра бесплатно. А владельцы «Диамант»-подписки получают скидку 20% на любые курсы и доступ к более чем 300 бесплатным курсам. Ссылку на chess.com и конкретный курс я оставлю в описании. Если вы серьёзно хотите прогрессировать в шахматах — начните с этого. Для меня это точно окупилось.
Фристайл-шахматы — мечта Левона?
Теперь давайте поговорим о другой тенденции в шахматах — росте популярности фристайл-шахмат, Chess960, «шахмат Фишера». Кстати, поздравляю вас с недавней победой — отличное выступление. Недавно несколько топ-гроссмейстеров объявили, что выходят из проекта. Хикару сказал, что, скорее всего, больше не будет участвовать. Аниш Гири тоже заявил, что отказывается от участия. А вы остаетесь? Каково ваше мнение?
Насколько я понял, часть игроков недовольна тем, что формат постоянно меняется. Честно говоря, для меня это тоже не идеально. Когда первый турнир прошёл в Вайссенхаузе с длинным контролем — кажется, по два часа на партию, и мы играли Chess960, для меня это было исполнением мечты. Я почувствовал, что это будущее. Это было потрясающе. И если удастся сохранить такой формат, именно так я хотел бы видеть развитие шахмат. Двухчасовые партии, очень глубокая и сложная игра, требующая мастерства шахматиста, и при этом свежая.
Смена формата лично для меня не идеальна. Я понимаю, что компания хочет привлечь массовую аудиторию, и, может быть, это правильный путь. Но в идеале я хотел бы, чтобы люди играли именно так. Даже турнир в Карлсруэ, где я выступил неудачно, мне очень понравился, потому что там было много игроков, много молодых ребят, играющих очень сильно. И тоже был долгий контроль. Это было замечательно.
Но я не бизнесмен. У меня нет чёткой экономической модели, чтобы сказать: «Да, именно так мы завоюем рынок и привлечём людей в шахматы». Я просто игрок. У меня есть свои предпочтения, и думаю, многие их разделяют. Они хотят, чтобы что-то пришло на смену классическим шахматам — что-то свежее, но при этом столь же сложное и глубокое. Но в конечном счёте важно, чтобы бизнес-модель работала. Наверное, это даже важнее.
Но в идеале я хотел бы, чтобы люди играли в это больше. Например, турнир в Карлсруэ — хотя я там сыграл плохо, я всё равно получил огромное удовольствие. Там было много игроков, много молодых ребят, которые играли действительно сильно. И тоже был долгий контроль. Я счёл это фантастикой. Но при этом я не бизнесмен. У меня нет чёткой экономической модели, чтобы сказать: «Да, вот здесь мы завоюем рынок, а вот так привлечём больше людей в игру». Я просто один из игроков. У меня есть свои предпочтения. Думаю, многие их разделяют: они хотят, чтобы появилось что-то, что могло бы заменить классику — быть таким же свежим и при этом столь же сложным и глубоким. Но в конце концов, давайте посмотрим, удастся ли правильно выстроить бизнес-часть. Это, наверное, важнее.
— А какой ваш идеальный формат, если отвлечься от бизнес-составляющей? Какой контроль времени вам больше всего нравится?
— Я бы сказал, полтора часа на партию плюс 30 секунд на ход для шахмат 960. Я обожаю эту игру, она мне очень нравится. Я даже думал о том, какие изменения в правилах можно было бы внести. Простора для этого много, ведь формат свежий и красивый.
— Я как раз хотел спросить про изменения в правилах. Я видел интервью на русском с Ильёй Левитовым, где вы говорили, что предложили бы изменить правила рокировки в «шахматах Фишера». Можете пояснить?
— Представьте, что можно было бы рокироваться на три клетки — с любой стороны. Это обогатило бы игру. Пока ладья стоит рядом с королём — можно рокироваться на любую клетку, куда захочешь.
— Но это звучит довольно сложно для людей. Нужно будет решать, куда именно рокироваться — ещё один выбор.
— Я думаю, это даже упростило бы задачу для любителей. Им не пришлось бы ломать голову: «На какой именно клетке должен оказаться король?» Ведь нелогично, что при рокировке король обязан оказаться, скажем, на g1. Для меня это странно. С новыми правилами иногда одна рокировка могла бы оказаться ошибкой, а другая — выигрышным ходом. Это сделало бы игру ещё более захватывающей.
— То есть это единственное правило, которое вы хотели бы изменить?
— Да, только его. Всё остальное — просто прекрасно.
— А как вы готовитесь к турнирам по фристайл-шахматам? Играете в шахматы 960 специально, чтобы быть лучше подготовленным к этому формату?
— Думаю, сейчас есть некоторые технические проблемы. Например, в какой-то момент я хотел проанализировать все 960 начальных позиций… ну ладно, 959, чтобы иметь общее представление, что где как расставляется. Но когда начинаешь анализировать определённые позиции, сохраняешь их, потом возвращаешься — а программа показывает, что позиция «нелегальная». Поэтому пока это не доработают, анализировать всё трудно. Хочется иметь возможность вернуться к позиции, продолжить разбор. Но, конечно, всё равно невозможно выработать универсальные рекомендации, что делать в каждой конкретной позиции. Всегда есть небольшие нюансы, которые полностью меняют подход.
— Сколько позиций в шахматах 960 вы проанализировали? И насколько подробно?
— Может быть, десять. Одну из них мы разбирали с Фаби, и, думаю, многие шахматисты её рассматривали — это исходная позиция, где у короля и ферзя поменяны местами фигуры. И мы поняли, что это крайне опасно для чёрных. Потому что король стоит на d1, ферзь на e1. И когда ты играешь что-то вроде итальянской партии: d4, d5, Кc3, Кf6, Сf4, Кc6, Кb5 — это просто смертельно, ведь при длинной рокировке король оказывается на c1. Для чёрных это слишком опасно.
— Вау, это же что-то среднее между Лондоном, «Джабава-Лондоном» и итальянской партией.
— Именно. Интересные вещи.
— Но почему всего десять? У вас не было времени или как?
— Я более-менее начинаю понимать какие-то детали по мере того, как мы играем. Практический смысл, думаю, либо разобрать хотя бы сотню позиций, либо вообще не разбирать. Полумеры тут не работают. Ведь нужная позиция может так и не встретиться, а в голове при этом останутся какие-то неверные идеи. Допустим, если слон стоит на e1 или на g1 — позиция вроде похожая, но стратегия совершенно разная.
— А вы думаете, Аниш серьёзно говорил, что сможет проанализировать все позиции за год, если посвятить каждой по несколько часов и выработать понимание, как в ней играть?
— Конечно. Конечно, это возможно. Но я не знаю, сколько пользы это принесёт игроку, даже если кто-то всерьёз решит сосредоточиться на фристайл-шахматах. Потому что по сути ты будешь знать только первые ходы, первые оценки. Но очень часто, например, когда мы анализируем с Фабиано или другими игроками, мы разбираем не лучший компьютерный вариант, а тот, который нам кажется самым сильным. И очень часто бороться с таким «человеческим» решением труднее, чем с компьютерным ходом.
— Да, похоже на то. Но нескольких часов же точно не хватит, чтобы проработать всё в одной позиции, верно?
— Если кто-то и способен это сделать, то это Аниш. У него есть и усердие, и страсть к шахматному анализу.
— А как насчёт Магнуса? Думаете, его команда проанализировала все позиции и дала ему инструкции, что делать в каждой?
— Не думаю. Но у Магнуса точно есть какие-то наработки в этих позициях. Видно, что он понимает игру. Он часто не боится ходов вроде g4 или h4, которые для меня, например, кажутся слишком странными.
— Но ведь движок часто показывает, что именно они самые сильные, правда?
— Да.
— Чему вы научились о шахматах, играя или изучая фристайл-шахматы? Открыли ли вы что-то новое в шахматах в целом благодаря этому нетрадиционному подходу?
— Не уверен, что это научило меня чему-то о шахматах вообще, но это точно научило меня именно фристайл-шахматам. Думаю, они показывают, что никаких «норм» в принципе не существует. Очень часто оказывается, что раннее развитие ферзя — лучший ход. Не стоит слишком беспокоиться о пешечной структуре. Всё зависит от фигур и от того, как они развиваются. Это совсем другой, нестандартный взгляд на игру. Поэтому мне это так нравится: можно увидеть, насколько игрок креативен, и придумать концепции, которые никак не связаны с классической стартовой позицией 518.
— А не мешает ли это классическим шахматам? Не получается ли так, что вы разучиваетесь каким-то принципам, которые важны в обычных шахматах?
— Да. Чтобы хорошо играть в фристайл, нужно как бы «разучиться» обычным шахматным правилам.
— Но ухудшает ли это ваши классические шахматы?
— Думаю, нет. Просто в голове нужно разграничивать. Нужно уметь сказать себе: «Хорошо, я отпускаю свою привычную шахматную методологию». Например, обычно я верю, что изолированная пешка, которую блокировали, — это плохо. Или что ход f6 слишком рано, или раннее ослабление короля — это плохо. А во фристайле есть много идей, которые шокирующе интересны.
— И с центром, да? В «шахматах Фишера» центр ведь тоже особенный.
— Да, да. Иногда контроль над центром очень важен, а иногда можно отложить и развитие, и борьбу за центр. Чем больше играешь, тем больше влюбляешься в эту игру. И тем больше удивляешься: почему не все чувствуют то же самое? Знаю, что для многих игроков — я говорил с Фабиано, с другими шахматистами, с Хансом — анализ обычных шахмат иногда настолько скучен, что они переключаются на шахматы 960. Потом даже трудно вернуться к классике: из мира богатого и яркого ты возвращаешься в мир, где масса ограничений.
— Но это, наверное, в основном проблема для топ-гроссмейстеров, верно? Любители ведь не сталкиваются с тем, что шахматы скучны и «переизучены».
— Верно. Но это примерно как с музыкой. Вот вы слушатель классики, а кто-то, кто не очень в ней разбирается, говорит: «О боже, я тоже люблю классику! Я слушаю Людовико Эйнауди или, например, Ханса Циммера». С полным уважением, но для любителя классической музыки это не то, что самое захватывающее, если можно слушать Баха или других великих композиторов. То же самое и у нас: когда люди приходят и говорят: «О боже, я только что открыл для себя, насколько захватывающая защита Петрова или берлинский эндшпиль». Да, это интересно, но только до определённого предела — пока не погрузишься глубже.
— Честно говоря, никогда не слышал, чтобы кто-то так говорил о защите Петрова, но я понял вашу мысль.
— Думаете ли вы, что вы и другие топ-гроссмейстеры, которые так увлечены этим форматом, сделаете его стандартом на высшем уровне? Что классические шахматы с обычной стартовой позиции перестанут так часто играть на топ-уровне, и что однажды нормой станет именно Chess960?
— Я на это надеюсь. Не знаю, сколько времени на это уйдёт, но это моя мечта ещё с 2002 года. Долгий путь. Впервые я сыграл, кажется, в 2003 году в Майнце, и сразу понял, что это игра, которая мне безумно нравится своей глубиной. С тех пор я пытался её продвигать: всегда говорил о ней в интервью. Но, думаю, это долгий процесс, и нужно, чтобы многие сильные игроки согласились с тем, что пришло время. Может быть, 70% топ-гроссмейстеров уже это понимают, но они очень молоды и пока не любят больших перемен.
— Да, и, наверное, многие молодые в первую очередь ориентируются на классическое первенство мира. Они стремятся к этому титулу и не хотят отвлекаться, ведь шахматы 960 могут мешать сосредоточиться на «нормальных» шахматах, если ими заниматься слишком часто.
— Не знаю, как именно они «мешают», ведь нет такого, что проводится два параллельных цикла и много турниров по шахматам 960 при малом числе классических. Наоборот, классики гораздо больше. Думаю, для некоторых игроков это просто очень трудно — им тяжело усвоить концепции этой игры.
Почему у Гукеша проблемы в 960 — Например, почему у Гукеша не получается? В классических партиях он играет отлично на длинных контролях, а вот в «Фишер Рэндом» — нет. Почему?
— Думаю, он просто не прикладывает усилий. И ещё, по-моему, в блице или рапиде он не относится к этому серьёзно. Да, он не воспринимает это всерьёз — и в этом причина. Со мной происходило то же самое: когда я играл блиц, рапид или онлайн-партии, я тоже не относился к ним серьёзно, и результаты были соответствующие. Наверное, лет пять назад я начал разбирать какие-то вещи именно для рапида и блица. До этого меня это особо не волновало.
Подготовка для блица и рапида против классики
— То есть ты имеешь в виду, что разбираешь какие-то дебютные идеи, которые не обязательно корректны для классики, но хорошо работают как сюрприз в быстрых шахматах?
— Да.
— Можешь привести пример из недавних партий?
— У меня есть отдельный дебютный репертуар для рапида и отдельный для блица. Некоторые дебюты слишком трудны для игры именно в блиц. Всё зависит от стиля. Я лично люблю стратегические позиции, где есть стратегический риск, где возникает что-то острое: если ситуация складывается в твою пользу, у тебя есть шанс выиграть. В классике я часто выбираю линию, где, может быть, я чуть хуже, но зато знаю, что это ничья, и у меня достаточно времени, чтобы разобраться в деталях. В блице же или рапиде совсем не хочется оказаться на стороне, где ты чуть хуже и вынужден страдать. Там нужно иметь ясный план и очевидные идеи. И желательно, чтобы позиции были более обоюдоострые — лично для меня это важно в быстрых контролях.
— Логично.
Как Левон готовится к турнирам
— А как ты распределяешь время на подготовку к разным форматам — классика, блиц, рапид, фишер-рандом?
— Перед каждым турниром я примерно решаю, какие дебютные идеи буду применять, какую стратегию выберу, и стараюсь её придерживаться. Мне нравится иметь чёткое видение своего дебютного подхода к турнирам, и именно на этом я концентрируюсь.
— А когда турниров впереди нет, чем занимаешься?
— В этом году у меня так много турниров, что такой проблемы нет. И я очень рад: у меня есть возможность много играть. А вот год назад было сложно — слишком мало турниров. Когда их мало, теряется мотивация, и начинаешь забывать свою подготовку.
— Понятно, то есть важно всегда ждать какого-то события впереди.
Что стоит за недавними успехами
— Левон, а как бы ты объяснил свои последние успехи? Что изменилось?
— Я поехал в Китай сыграть матч против Вэй И. Там я сыграл ужасно: был совершенно не в форме, зевал всё подряд, и он меня просто разгромил. Но это стало для меня мотивацией. Я понял: тот уровень, который я показываю, — недопустим. Если хочу продолжать играть в шахматы и получать удовольствие, нужно менять подготовку и относиться практичнее. И именно это я сделал после Китая.
— То есть тебя мотивировала неудача?
— Да. Обычно меня мотивирует именно поражение. В карьере у меня было много камбэков, и я это люблю — когда люди уже списывают тебя, думают, что ты «бывший», а ты возвращаешься и доказываешь обратное. Это лучшая мотивация, ведь тебя не уважают, и тогда появляется желание показать себя. Мне нужна такая искусственная мотивация, потому что по натуре я не слишком соревновательный. Для меня это работает.
— Ну, сейчас-то вряд ли кто-то думает, что ты «бывший». Не проблема ли это — ведь теперь у тебя нет той «негативной» мотивации? Что тебя вдохновляет теперь?
— У меня всё ещё есть мотивация. Я думаю, что пока не показал свой максимум. А впереди у меня — и рапид с блицем, и классические турниры. Два классических турнира подряд. Это уже мотивирует, ведь я хочу повысить рейтинг именно в классике.
— То есть это Grand Swiss и Sinquefield Cup?
— Да. Сначала в августе St. Louis Rapid & Blitz — он стартует 11 августа. Потом Sinquefield Cup — где-то с 18-го числа. А затем Grand Swiss, который начинается 4 сентября. Цель — попасть в кандидаты.
Цель — попасть в кандидаты? — Через Grand Swiss, я полагаю, да?
— У меня нет особых целей. Если я смогу хорошо сыграть и поднять рейтинг — это уже достойная цель. Но в целом моя цель — просто играть хорошие партии. Это уже цель сама по себе.
— Да, это точно достойная цель. Но, может быть, у тебя есть и другие, связанные с результатом? Например, кандидаты, или что-то ещё?
— Нет, нет. Мне это неважно. Если я отберусь, то, конечно, сделаю всё возможное, чтобы сыграть хорошо. Если нет — я всё равно буду продолжать стремиться быть лучшей версией самого себя. Учиться и сохранять мотивацию.
— Это интересно. Я ведь говорил со многими топ-гроссмейстерами, наверное, почти с половиной топ-20 мира. И я бы разделил их на две категории: одни невероятно мотивированы именно на победу в кандидатах и на титул чемпиона мира, у них есть чёткие цели по результату. А другие более расслабленные, как ты. И я не вижу прямой зависимости, кто из них успешнее. Как думаешь, это вообще имеет значение — ставить такие цели или нет?
— Думаю, это зависит от характера игрока. У одних получается играть лучше, когда они ставят перед собой очень высокую цель. У других наоборот — это мешает. Я отношусь к тем, у кого дела идут хуже, если слишком многого от себя ожидаю.
— Ты пробовал так делать раньше? Ставить такие цели?
— Да, на каждом турнире претендентов, где я проваливался.
— Понял. Значит, ты решил, что другой подход для тебя лучше. Логично.
Гукеш: восхождение или спад? — Давай немного поговорим о нынешнем чемпионе мира Гукеше. Что ты думаешь о его шахматах и его будущем? Сможет ли он прогрессировать дальше и даже доминировать? Или, может быть, это сделает кто-то другой из молодых? Какая твоя ставка?
— Думаю, он очень, очень силён. Один из лучших в мире. Но не уверен, что он станет доминировать. Его главное достоинство в том, что он открыт к изменениям и он очень спортивный человек. Я и, наверное, моё поколение относились к шахматам более артистично и спокойно. Поколение, выросшее вместе с Магнусом, было гораздо более спортивно ориентировано, нацелено на доминацию. Но лично я не вижу в Гукеше именно того, кто станет доминировать. Он ещё очень молод, и его стиль до конца неясен. Я вижу в нём потрясающего счётчика вариантов и человека с огромной концентрацией. Но хватит ли этого для доминации? Не уверен.
Из тех, кто может доминировать, я всегда считал, что Алиреза способен стать таким игроком, как Магнус. Эта возможность остаётся — он по-прежнему играет очень сильно, и это может случиться.
Кроме того, Арджун очень креативный и талантливый. Ну и, конечно, я всегда болею за Фаби. Так что претендентов много, и нас ждёт интересное противостояние. Будет много интриг в ближайшие годы, ведь неизбежно происходит столкновение поколений: поколение Фаби и новое поколение.
— Да, это уже началось, кажется. Прямо сейчас.
— Да, конечно. Очень захватывающе наблюдать.
Почему Алиреза ещё не №1? — Потому что многие возлагают на него огромные надежды: у него безумный талант и мастерство, но чего-то не хватает. Что ему нужно, чтобы стать ещё сильнее, чем он есть сейчас?
— Возможно, ему стоит больше сосредоточиться на эндшпилях. Думаю, иногда у него есть трудности именно в теоретических эндшпилях. С Магнусом, кстати, всегда было то же самое. Он феноменально играл окончания, но именно в теоретических эндшпилях у него тоже были проблемы. У меня, к слову, такая же история. Но работа над этим реально может изменить и улучшить результаты.
— То есть ему надо штудировать «Учебник эндшпиля» Дворецкого?
— Почему бы и нет? Есть много хороших книг на эту тему.
— Интересно, интересно. А над чем ты сам работаешь, если отбросить дебюты?
